Не мое, но за душу зацепило. Извините за то что большая, но неполенитесь, прочитайте, оно того стоит. Ранее утро...8 марта. Будильник зазвенел, и даже не успев, как следуетначать свою песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темнотеоделся, тихо прикрыв входную дверь, направился к базару. Чуть сталосветать. Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовилзабраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно нижеголову, я приближался к базару. Я еще за неделю до этого решил, ни какихроз, только весенние цветы...праздник же весенний. Я подошел к базару. Перед входом, стояла огромная корзина с оченькрасивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я подошел, да цветыдействительно красивы. - А кто продавец, спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я  почувствовал, какой ледяной ветер. - А ты сынок подожди, она отошла не на долго, щас вернется, сказала  тетка, торговавшая по соседству саленными огурцами. Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когдапредставил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена. Напротив меня стоял старик. Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-топривлекло. Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нем не было места, которое былобы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым.Брюки, такие же старые, но до безумия наутюженные. Ботинки, начищены дозеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок,был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нем простоотвалилась. Из- под плаща, была видна старая почти ветхая рубашка, но иона была чистой и наутюженной. Лицо, его лицо было обычным лицом старогочеловека, вот только во взгляде, было что непреклонное и гордое, несмотря ни на что. Сегодня был праздник, и я уже понял, что дед не мог быть не бритым втакой день. На его лице было с десяток парезов, некоторые из них былизаклеены кусочками газеты. Деда трусило от холода, его руки были синего цвета.... его очень трусило,но она стоял на ветру и ждал. Какой-то не хороший комок подкатил к моему горлу. Я начал замерзать, а продавщицы все не было. Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дедне алкаш, он просто старый измученный бедностью и старостью человек. Иеще я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своегоположения за чертой бедности. К корзине подошла продавщица. Дед робким шагом двинулся к ней. Я то же подошел к ней. Дед подошел к продавщице, я остался чуть позади него. - Хозяюшка.... милая, а сколько стоит одна веточка Мимозы,- дрожащими от  холода губами спросил дед. - Так, а ну вали от сюдава алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а  то.... прорычала продавщица на деда. - Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку....  сколько она стоит?- тихо спросил дед. Я стоял позади него и чуть с боку. Я увидел, как у деда в глазах стоялислезы...- Одна, да буду с тобой возиться, алкашня, давай вали от сюдава, -  рыкнула продавщица. - Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, -так же  тихо сказал дед. - Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка,- с какой-то ухмылкой сказала  продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка. Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажкипо рублю. - Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку на три  рубля,- как-то очень тихо спросил дед. Я видел его глаза. До сих пор, я ни когда не видел столько тоски и болив глазах мужчины. Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру. - На три тебе найти, алкаш, га га га, щас я тебе найду,- уже  прогорлопанила продавщица. Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась...- На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари га га га га, - дико  захохотала эта дура. В синей от холода руке деда я увидел ветку Мимозы, она была сломана посередине. Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, нежелая слушать его, ломалась по полам и цветы смотрели в землю...На рукудеда упала слеза...Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал. - Слышишь ты, сука, что же ты, блядь, делаешь? – начал я, пытаясь  сохранить остатки спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком.  Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-топобледнела и даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня какмышь на удава и молчала. - Дед, а ну подожди, - сказал я, взяв деда за руку. - Ты курица, тупая сколько стоит твое ведро, отвечай быстро и внятно,  что бы я не напрягал слух,- еле слышно, но очень понятно прошипел я. - Э.... а...ну...я не знаю,- промямлила продавщица- Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро!? - Наверное 50 гривен, - сказал продавщица. Все это время, дед не понимающе смотрел то на меня, то на продавщицу. Я кинул под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду. - На отец, бери, и иди поздравляй свою жену, - сказал яСлезы, одна за одной, покатились по морщинистым щекам деда. Он моталголовой и плакал, просто молча плакал...У меня у самого слезы стояли в глазах. Дед мотал головой в знак отказа, и второй рукой прикрывал своюполоманную ветку. - Хорошо, отец, пошли вместе, сказал я и взял деда под руку. Я нес цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча. По дороге я потянул деда в гастроном. Я купил торт, и бутылку красного вина. И тут я вспомнил, что я не купил себе цветы. - Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не  сыграют роль эти 50 гривен, а тебе с поломанной веткой идти к жене не  гоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней,  поздравляй. У деда хлынули слезы.... они текли по его щекам и падали на плащ, у негозадрожали губы. Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слезы стояли в глазах.Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, ивытирая глаза сделал шаг к выходу. - Мы...мы...45 лет вместе... она заболела.... я не мог, ее оставить сегодня без  подарка, - тихо сказал дед, спасибо тебе... Я бежал, даже не понимая куда бегу. Слезы сами текли из моих глаз...